Наши предвоенные_уставы считали главным родом войск пехоту, так как она несет на себе основную тяжесть боя и только она может обеспечить захват и длительное удержание местности. Однако считалось, что и пехота самостоятельно, без поддержки других родов войск, не в состоянии успешно вести современный бой. Действия пехоты должны быть поддержаны всей мощью огневых средств как собственных, так и других родов войск, в том числе и авиации.

При определении места и роли танков в боевых действиях учитывалось, что танки могут решать задачи только во взаимодействии с другими родами войск. В танковые соединения, как правило, включались артиллерия на механизированной тяге, моторизованная пехота и другие рода войск.

В наступлении танки должны действовать вместе с пехотой в качестве танков непосредственной поддержки пехоты (НПП) и в составе подвижной группы армии (фронта) для развития тактического успеха в оперативный путем ввода этой группы в прорыв, осуществленный общевойсковыми соединениями.

В обороне танки предполагалось использовать как средство проведения контратак и контрударов.

Исключительно важная роль отводилась артиллерии. Считалось, что только артиллерия, обладая наибольшей мощью и дальностью огня, способна расчистить путь своим войскам в наступлении и преградить дорогу врагу в обороне.

Большое внимание при осуществлении прорыва вражеской обороны уделялось артиллерийской подготовке, в ходе которой еще до начала атаки должна быть нарушена система огня обороны и проделаны проходы в системе препятствий противника. Не менее важной считалась также артиллерийская поддержка атаки, имевшая целью обеспечить бросок в атаку пехоты и танков и их наступление в глубине обороны противника.

В зависимости от характера обороны противника артиллерийская поддержка могла проводиться методом огневого вала на глубину 1,5—2 км или последовательного сосредоточения огня по важнейшим оборонительным объектам, или сочетанием этих методов.

Однако в разработке вопросов использования артиллерии наряду с большими достижениями имелись также и существенные недостатки. В частности, не было уделено должного внимания такой проблеме, как необходимость непрерывной поддержки пехоты и танков массированным артиллерийским огнем на всю глубину боя; не до конца были разработаны вопросы взаимодействия крупных артиллерийских масс с пехотой, танками и авиацией при совместном выполнении задач.

Согласно нашим довоенным уставам управление войсками в бою заключалось: в поддержании высокого политико-морального состояния войск и их постоянной боевой готовности, в постоянном боевом обеспечении войск, в определении цели, задачи действий и доведении их до войск, в организации взаимодействия родов войск, в руководстве ходом боевых действий, в постоянном контроле за выполнением приказов и распоряжений, в постоянной информации снизу вверх и сверху вниз, в материально-техническом обеспечении боевых действий войск и организации службы тыла.

Таковы основные положения нашей предвоенной теории в области стратегии, оперативного искусства и тактики.

Опыт Великой Отечественной войны показал, что изложенные выше стратегические, оперативные и тактические взгляды, существовавшие в нашей Армии, были в целом правильными. Они вытекали из природы и характера современной войны и соответствовали достигнутому уровню развития производительных сил и возможностям нашей страны.

Это не означает, конечно, что все вопросы военного искусства были решены с исчерпывающей полнотой и не вызывали в ходе войны необходимости их дальнейшей разработки, уточнения или изменения.

Опыт войны показал, что теоретически слабо были разработаны вопросы стратегической обороны, недостаточно уделялось внимания вопросам организации контрнаступления и стратегического отступления. Как в теории, так и в практической подготовке не были с достаточной полнотой разработаны вопросы управления войсками, организации взаимодействия видов вооруженных сил и родов войск, особенно в сложных условиях обстановки.

Очень слабо велась теоретическая разработка вопросов организации вооруженных сил, в силу чего в практике строительства армии допускались серьезные ошибки. Существовало необоснованное увлечение созданием громоздких, не соответствующих маневренному характеру войны соединений и объединений. Некоторые из них, как, например, ударные армии в составе 14—18 дивизий, не получили своего применения на протяжении всей войны.

Была допущена грубая ошибка и в организации бронетанковых войск. Недостаточно подготовленным в оперативном отношении людям, вроде Кулика и Павлова, опиравшимся на свой ограниченный опыт войны в Испании, удалось доказать нецелесообразность иметь механизированные корпуса, которые представляли в то время вполне современную организацию бронетанковых войск. Имевшиеся сильные и хорошо сколоченные механизированные корпуса были расформированы и вместо них были созданы отдельные танковые бригады. Эта вредная теория и практика была отвергнута только накануне войны, когда в спешном порядке вновь стали создаваться механизированные корпуса. При этом была допущена новая ошибка. Вновь организованные корпуса с количеством танков свыше 1000 в каждом оказались слишком громоздкими и неповоротливыми. Даже в последние годы войны наши танковые армии, обладавшие более мощным аппаратом управления, чем предвоенные механизированные корпуса, фактически имели в своем составе не более 600—700 танков.

Не отвечавшими требованиям войны оказались и наши взгляды на методы оперативного использования авиации Подчинение авиационных соединений общевойсковым армиям приводило к распылению усилий военно-воздушных сил и невозможности их массирования на решающих участках вооруженной борьбы.