Не менее серьезное влияние на исход наступательных операций наших войск в зимней кампании 1941/42 г. оказали и такие причины, как недостаток опыта в организации и ведении вооруженной борьбы в большой войне, что в первую очередь следует отнести к звену стратегического руководства. Ставка Верховного Главнокомандования переоценила итоги контрнаступления наших войск под Москвой, Тихвином и Ростовом-на-Дону и недооценила силы противника и его способности к дальнейшему сопротивлению.

Это в свою очередь породило стремление проводить одновременно активные наступательные действия с решительными целями на всех основных направлениях советско-германского фронта и повлекло за собой равномерное распределение сил и средств между этими направлениями и главным образом за счет резкого ослабления сил на главном московском направлении, где развернулись успешные операции войск Западного и Калининского фронтов по разгрому немецкой группы армий «Центр». Судя по высказываниям немецких генералов, участвовавших в сражениях под Москвой, войска группы армий «Центр» после их поражения в ходе нашего контрнаступления были морально надломлены, испытывали большие трудности и вместо всеми ожидавшейся передышки вынуждены были под непрерывными ударами советских войск откатываться на запад.

Так, начальник штаба 4-й немецкой полевой армии Блюментритт пишет:

«... Страх за свою судьбу охватил не только часть войск, но и многих представителей командования. То там, то здесь выражались сомнения в способностях политических и военных руководителей.. К моральному кризису в войсках прибавился моральный кризис среди командования. Появилось сомнение в возможности вообще удержать огромный фронт силами все более слабеющих соединений при условии, когда почти не имелось резервов и не было серьезных оборонительных рубежей» [Гюнтер Блюментритт. Преодоление кризиса под Москвой зимой 1941—1942гг. на примере 4-й армии (Перевод с немецкого).].

К началу зимней кампании 1941/42 г. в распоряжении Ставки Верховного Главнокомандования имелись достаточно сильные стратегические резервы, состоявшие из одиннадцати армий.

В течение кампании эти резервы были распределены по фронтам следующим образом.

Волховскому фронту были переданы две армии, Северо-Западному — одна [Без учета 1-й ударной армии, переданной в ходе кампании из Западного фронта.], Калининскому — одна, Западному — три [С учетом 1-й ударной армии.], Брянскому — одна и Юго-Западному — одна армия.

Ввод в сражение под Москвой трех новых армий (1-й ударной, 20-й и 10-й) из резерва Ставки сыграл решающую роль при переходе наших войск в контрнаступление. В результате успешно осуществленного контрнаступления советских войск под Москвой были созданы условия для развертывания наступательных операций с решительными целями на этом главном стратегическом направлении.

В сложившейся к началу января 1942. г. обстановке необходимо было наращивать усилия наших войск именно на западном стратегическом направлении за счет ввода свежих сил из резерва Верховного Главнокомандования с тем, чтобы завершить операцию окружением и полным разгромом группы армий «Центр», а затем уже перейти к последовательному решению задач на других направлениях. Однако Ставкой Верховного Главнокомандования этого сделано не было. Более того, в ответственный момент развития операции из состава Западного фронта была выведена в резерв Ставки, а затем передана в Северо-Западный фронт 1-я ударная армия. Это значительно ослабило силы Западного фронта и явилось одной из решающих причин того, что войскам Западного и Калининского фронтов не удалось завершить намечавшееся по плану окружение и уничтожение ржевско-вяземской группировки врага. Противник остановил наши наступающие войска, стабилизировал фронт, а затем, маневрируя силами, последовательно наносил удары по группировкам Калининского и Западного фронтов, прорвавшимся в тыл группе армий «Центр».

Таким образом, вместо целеустремленного использований наших стратегических резервов на главном направлении они. по существу почти равномерно распределялись по фронтам, что привело к распылению сил и средств и не дало должного эффекта.

Не менее важной причиной незавершенности наступательных операций зимой 1941/42 г. являлось отсутствие у командования и штабов большинства оперативных объединений достаточного опыта в организации и ведении крупных наступательных операций, а у большинства командного состава тактического звена в организации и ведении наступательного боя. Главным недочетом в организации й проведении наступательных операций являлось стремление многих военачальников, несмотря на директивное письмо Ставки № 03 от 10 января 1942 г., быть сильными всюду. Вследствие этого силы все еще распределялись равномерно по всему фронту, построение войск имело линейный характер, и необходимый для успешного прорыва перевес в силах и средствах над противником на направлении главного удара не всегда обеспечивался. Артиллерийская и авиационная поддержка наступления ограничивалась в основном подготовкой атаки. Отсутствие действенной поддержки пехоты и танков артиллерией и авиацией в период наступления в глубине обороны противника приводило к тому, что успешно осуществленный прорыв не получал развития, и бои в глубине обороны принимали затяжной, изнурительный характер.

В ходе наступления наши войска, действовавшие длительное время без смены, были значительно ослаблены. Между тем планы маршевого пополнения в течение зимы 1941/42 г. своевременно, как правило, не выполнялись, и маршевое пополнение для восполнения потерь поступало в недостаточных количествах. Так, например, в январе 1942 г. Западный фронт недополучил 68 554 человека, в феврале —70 065 человек, а мартовский план был выполнен только к концу мая [Архив ГШ, оп. 947сс, д. 256, лл. 120—609.]. Кроме того, качество поступавшего пополнения оставляло желать много лучшего. Государственный Комитет Обороны в своем постановлении № 1457сс от 16 марта 1942 г. [Архив ЦК КПСС, арх. Nb 34—А/16—б.] указывал: